Афтанас Любомир Иванович — академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, директор ФГБНУ «НИИ нейронаук и медицины» (НИИНМ), заведующий отделом экспериментальной и клинической нейронауки и директор Центра ненвазивной стимуляции мозга в клинике психосоматической медицины НИИНМ, заведующий кафедрой нейронаук Института медицины и психологии НГУ, врач-психиатр, врач-психотерапевт. Автор более 250 научных статей, в том числе 5 монографий, 4 патентов. Член международных организаций International Organization of Psychophysiology, Society of Biological Psychiatry, American Psychiatric Association, Organization of Human Brain Mapping, член консорциума ENIGMA — главный исследователь от РФ в рабочей группе большого депрессивного расстройства (ENIGMA-MDD). Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степе- ни, медалью Джека Хилдеса Канадского общества по приполярной медицине (Canadian Society for Circumpolar Health), лауреат премии Президиума РАМН в области фундаментальных исследований за работу «Эмоциональное пространство человека: психофизиологический анализ», дипломант Фонда содействия отечественной медицине.

Цель исследования. Расширение знаний по проблеме развития эпилептического статуса (ЭС) в раннем послеоперационном периоде у пациентов с диффузными глиомами головного мозга.

Дизайн. Одноцентровое ретроспективное исследование.

Материалы и методы. В исследуемую группу входили 280 пациентов с диффузными глиомами головного мозга: 156 мужчин (55,71%) и 124 женщины (44,29%). Возраст участников в среднем составлял 45,81 ± 15,90 года.

Для определения подтипа диффузных глиом у 118 пациентов было выполнено исследование частых мутаций в генах IDH1 (экзон 4) и IDH2 (экзон 4) в опухолевой ткани посредством высокоразрешающего анализа кривых плавления ПЦР-продуктов и секвенирования.

Результаты. ЭС в раннем послеоперационном периоде развился в 3,57% случаев (n = 10) и характеризовался преобладанием двигательных симптомов (судорожного, миоклонического, фокального моторного).

Эпилепсия, диагностированная до операции, не являлась фактором риска развития ЭС в раннем послеоперационном периоде. Операции с пробуждением с целью определения функционально значимых (речевых, моторных) областей головного мозга не увеличивали частоту развития ЭС, как и применение интраоперационного нейрофизиологического мониторинга — прямой корковой стимуляции в ходе операции. Показано, что к развитию ЭС у пациентов с диффузными глиомами головного мозга могут приводить более высокая продолжительность операции (p = 0,0129) и большая длительность анестезии (p = 0,0251). Отмечена связь возникновения ЭС в раннем послеоперационном периоде с наличием церебральных осложнений: у пациентов с осложнениями частота ЭС составила 17,07%, без осложнений — 1,26% (p < 0,00001).

Частота развития ЭС в раннем послеоперационном периоде не снижалась при профилактическом назначении противоэпилептических препаратов пациентам с диффузными глиомами головного мозга без эпилепсии, диагностированной до операции, а также при пролонгированной седации пропофолом и ИВЛ.

Заключение. Развитие ЭС в раннем послеоперационном периоде требует применения отдельных алгоритмов диагностики и лечения. 

Цель исследования. Изучить показатели минерального обмена и минеральной плотности костной ткани у пациентов с длительным приемом антиконвульсантов и здоровых добровольцев.

Дизайн. Наблюдательное кросс-секционное исследование с включением двух групп сравнения.

Материалы и методы. Обследованы 100 пациентов, получавшие антиконвульсанты более 12 месяцев, и 58 здоровых добровольцев, не принимавшие противоэпилептические препараты. Всем участникам исследования проведены клиническое психоневрологическое обследование, анализ лабораторных показателей микроэлементов и гормонов, участвующих в метаболизме костной ткани, и радиологическое обследование минеральной плотности костной ткани c использованием количественной компьютерной томографии (КТ-денситометрии).

Результаты. Сравнительный анализ лабораторных параметров микроэлементов и гормонов, связанных с костным обменом, выявил статистически значимые различия средних показателей кальция ионизированного, витамина D, тироксина свободного и пролактина между группами пациентов, получавших антиконвульсанты, и здоровых участников (p (U) = 0,044, p (U) = 0,052, p (U) = 0,001, p (U) = 0,003 соответственно). У больных с длительным приемом антиконвульсантов различных поколений, в отличие от здоровых лиц, установлены статистически значимо более высокие уровни дефицита витамина D (p (χ²) = 0,010, p (χ²) = 0,016). При сравнительном анализе показателей витамина D и изменений минеральной плотности костной ткани по данным КТ-денситометрии в группах больных с длительным приемом антиконвульсантов и здоровых участников не удалось выявить статистически значимых различий (p (χ²) = 0,851, p (χ²) = 0,174 соответственно). У пациентов, принимавших антиконвульсанты, по сравнению со здоровыми лицами уровень ионизированного кальция был существенно выше (p (χ²) < 0,001), что является маркером преобладания процесса остеорезорбции над остеогенезом.

Заключение. Результаты исследования подтверждают отрицательное влияние антиконвульсантов на минеральной обмен и плотность костной ткани. Полученные данные могут иметь важное значение для разработки диагностических и лечебных мероприятий у пациентов с длительным приемом антиконвульсантов с целью своевременной профилактики нарушения метаболизма костной ткани и развития остеопороза.

Цель. Выявить особенности восстановления движений, выполняемых на горизонтальной плоскости стопой пораженной нижней конечности, и сопряженных изменений поддержания баланса тела у пациентов с центральным парезом легкой и умеренной степени, а также выделить факторы их улучшения.

Дизайн. Клиническое проспективное рандомизированное интервенционное продольное пилотное исследование.

Материалы и методы. Обследованы 115 пациентов с ишемическим инсультом в каротидном бассейне, получавших помощь, согласно стандартам и клиническим рекомендациям. Пациенты разделены на две группы: основную (I), в которой в комплекс реабилитационных мероприятий включался стабилометрический тренинг, и группу сравнения (II), в которой он не выполнялся. Дополнительно обе группы в зависимости от степени снижения силы в стопе разделили на подгруппы c легким и умеренным парезом. Все пациенты в начале и конце курса проходили тестирование доступных движений на горизонтальной плоскости по предлагаемой прямолинейной траектории до ограничений, соответствующих изображению на экране монитора, отражающего игровую ситуацию. Движения стопой осуществлялись последовательно во фронтальной плоскости путем отведения и приведения в тазобедренном и согнутом коленном суставах паретичной нижней конечности и в сагиттальной — путем разгибания в коленном с одновременным сгибанием в голеностопном суставе в сочетании с приведением, отведением и ротацией стопы. Затем менялось направление, и больные осуществляли сгибание в коленном и разгибание в голеностопном суставе паретичной нижней конечности. Данные движения в ходе повторных тренировок отрабатывали только пациенты из I группы. Проводились функциональное тестирование двигательной сферы, стабилометрия, выявлялись эмоционально-волевые и когнитивные расстройства, которые могли влиять на результативность тренинга.

Результаты. Целенаправленная работа по повторному выполнению заданных прямолинейных одноплоскостных движений за короткий курс (10 сеансов по 10 минут 4 раза в неделю) сопровождалась улучшением баланса, в первую очередь у лиц с умеренной степенью снижения мышечной силы в стопе. Улучшение стабилометрических показателей в I группе отражало результативность тренинга. Чувствительными оказались скорость перемещения центра давления, площадь и энергоемкость статокинезиограммы. При анализе факторов, влияющих на коррекцию движений, установлено, что наибольший эффект имели высокая мотивация, сохранность когнитивных функций, отсутствие тревоги и депрессии с активным включением на протяжении курса реабилитации зрительного контроля в реализацию двигательного акта.

Заключение. Двигательная реабилитация с целенаправленной коррекцией движений стопой у пациентов с центральным парезом нижней конечности при инсульте уже за короткое время приводила к улучшению баланса, особенно у больных с умеренной степенью снижения мышечной силы в стопе. Пациентам с легким парезом стопы при инсульте следует рекомендовать курс тренинга по отработке движений стопой, состоящий не менее чем из 6 сеансов по 10 повторений каждый, а с умеренным парезом — из 8 сеансов по 10 повторений. Коррекция прямолинейных одноплоскостных движений во фронтальной плоскости формируется позднее на одну тренировку, чем в сагиттальной.

Цель. Изучение психологических особенностей и микроструктурных изменений головного мозга, по данным магнитно-резонансной томографии (МРТ), у лиц с кистой эпифиза для определения их клинической значимости.

Дизайн. Проспективное исследование по типу «случай — контроль».

Материалы и методы. В исследовании участвовали условно здоровые добровольцы. На основании данных МРТ головного мозга сформированы группы исследования: основная группа — 33 человека с кистозной трансформацией эпифиза, контрольная группа — 30 человек с нормальным строением эпифиза. Группы были сопоставимы по полу и возрасту. Нами проведены неврологический осмотр, экспериментально-психологическое и нейропсихологическое обследования, МРТ головного мозга с постобработкой полученных данных методом МР воксель-базированной морфометрии, определение уровня мелатонина в слюне с помощью иммуноферментного анализа.

Результаты. Результаты экспериментально-психологического и нейропсихологического обследований показали склонность лиц с кистой эпифиза быть поглощенными заботами, мыслями о чем-либо, а также выражать тревогу и беспокойство. По данным МР воксель-базированной морфометрии, установлено, что при кистозной трансформации шишковидной железы имеются зоны увеличения толщины коры в обеих теменных долях, каждая из которых расположена в центральных отделах постцентральной извилины слева и верхней теменной извилины справа.

Заключение. Психологические особенности при наличии кисты эпифиза говорят о необходимости включения в протокол ведения пациентов экспериментально-психологического обследования для выявления групп риска аффективных расстройств. Полученные нами данные о микроструктурных изменениях коры теменных долей при кистозной трансформации эпифиза свидетельствуют о вариабельности нормального строения вещества головного мозга и требуют дальнейшего уточнения.

Цель. Установление особенностей основных и коморбидных проявлений пограничного личностного расстройства (ПЛР) в подростковом возрасте.

Дизайн. Открытое когортное исследование.

Материалы и методы. Проведена пилотная клиническая оценка сплошной когорты подростков, госпитализированных в психиатрический стационар в 2021–2022 годах, состояние которых соответствовало критериям ПЛР по Международной классификации болезней 11-го пересмотра. В исследование вошли 74 подростка в возрасте 11–17 лет, из которых 72 — женского пола. Средний возраст — 16,6 года.

Результаты. У всех 74 обследованных наблюдались коморбидные расстройства, комплексная коморбидность — у 31 (41,9%) больного. Буллинг в анамнезе был у 47 (63,5%) человек. Тревожные и постстрессовые расстройства предшествовали клинической манифестации симптомов ПЛР в 64 (86,5%) случаях. Самоповреждающее поведение и суицидальные попытки отмечались у 58 (78,4%) пациентов, проблемы самоидентификации, в т. ч. в отношении гендерных предпочтений, — у 56 (75,7%), трудности в межличностных отношениях — у 64 (86,5%), диссоциативные симптомы — у 41 (55,4%). Диссоциативное расстройство идентичности (идентификация себя как «мы», «множественные личности», «сущности») имело место в 12 (16,2%) случаях. Клинически значимые проявления различных нарушений пищевого поведения были у 16 (21,6%) пациентов. За период пребывания в отделении стационара существенное улучшение зафиксировано у 65 (87,8%) подростков. Наибольшие трудности возникли при ведении больных с массивной диссоциативной симптоматикой, стойкой «гендерной дисфорией» и тенденцией к использованию патологических психологических защитных механизмов.

Заключение. По полученным предварительным данным, презентация симптоматики и коморбидных расстройств, а также краткосрочный ответ на терапию у подростков отличаются от таковых у взрослых пациентов с ПЛР, что свидетельствует в пользу рассмотрения ПЛР с началом в подростковом возрасте как относительно самостоятельного подтипа и оправданности дименсионального подхода для поиска и оптимизации ранних терапевтических вмешательств у подростков с ПЛР.

Цель. Изучение типов ремиссии и уровней периферических воспалительных цитокинов в качестве потенциальных биомаркеров ремиссии у пациентов на ранних стадиях течения шизофрении.

Дизайн. Натуралистическое исследование.

Материалы и методы. Обследованы 48 пациентов (25 женщин и 23 мужчины) на начальных стадиях шизофрении в период ремиссии (возраст — 28,3 ± 5,8 года). Длительность заболевания составила 2,7 ± 1,3 года, средний возраст начала заболевания — 25,8 ± 5,5 года. Среднее число рецидивов достигало 1,8 ± 0,7. У 19 (40%) пациентов в анамнезе имелся один психотический эпизод, у 24 (50%) — два, у 5 (10%) — три. В группу контроля вошли 86 человек, 38 мужчин и 48 женщин, в возрасте от 18 до 30 лет без психических, аутоиммунных расстройств, обострения хронических соматических заболеваний (стандартная относительно здоровая группа, уровень провоспалительных цитокинов у участников стремился к нулю). В исследовании использовали клинико-психопатологический метод и стандартизированную оценку с помощью шкалы позитивных и негативных симптомов (Positive and Negative Syndrome Scale, PANSS).

Результаты. Продолжительность ремиссии составила в среднем 11,4 месяца. На ранних этапах шизофрении преобладал параноидн ый тип ремиссии (48%). Тимопатический тип ремиссии имел место в 18% случаев, апатический и ипохондрический — по 10%, псевдопсихопатический — в 8%, астенический — в 6%. Общая психопатологическая симптоматика оказалась наиболее выраженной при ипохондрическом, резидуальная негативная симптоматика — при апатическом типе ремиссии. При ипохондрическом типе выраженность позитивной и негативной симптоматики не различалась, а при параноидном резидуальная позитивная симптоматика преобладала над негативной. Тимопатический тип ремиссии отличался наименьшей выраженностью резидуальной симптоматики. У 70% пациентов на ранних этапах шизофрении выявлено значимое повышение уровней цитокинов в крови по сравнению с таковыми в контрольной группе. В наибольшей степени увеличивались уровни интерлейкинов (IL) 6, IL-9, IL-10, IL-13, IL-22, фактора некроза опухоли α, CCL20/MIP3-α (р = 0,001). Уровень IL-22 коррелировал с общим баллом PANSS (r = –0,52; p = 0,008), а уровень IL-6 — с композитным индексом PANSS (разница между суммой баллов позитивных и негативных симптомов) (r = 0,46; p = 0,022). Наиболее сильная цитокиновая реакция наблюдалась при параноидном и псевдопсихопатическом вариантах за счет увеличения содержания IL-6, IL-33 и IL-13. Чем больше длительность настоящей ремиссии, тем ниже были уровни IL-33 (r = –0,45; p = 0,023), IL-17A (r = –0,40; p = 0,049), IL-17F (r = –0,59; p = 0,002).

Заключение. Имеющиеся данные свидетельствуют о важной роли цитокинов в развитии шизофрении. Представленные результаты могут иметь прогностическое значение для оценки стабильности ремиссии, изученные цитокины — служить потенциальными биомаркерами ремиссии шизофрении и терапевтическими мишенями патогенетической терапии. 

Цель. Анализ эффективности психофармакотерапии у больных параноидной шизофренией с дефицитарными изменениями личностного уровня и несуицидальными аутоагрессивными действиями (НААД), находящихся на принудительном лечении.

Дизайн. Сплошное нерандомизированное лонгитудинальное исследование.

Материалы и методы. В исследование вошли 237 больных параноидной шизофренией на этапе поддерживающей терапии: 76 человек находились на монотерапии рисперидоном, 61 пациент получал кветиапин, и 100 обследованных принимали галоперидол. Клиническая эффективность терапии определялась путем сравнительного анализа частоты экзацербации психотической симптоматики, выраженности негативных расстройств, частоты совершаемых актов несуицидальной аутоагрессии и уровня социального функционирования. В дополнение к клиническому наблюдению использовались шкала негативной психопатологической симптоматики (SANS) и шкала оценки социального функционирования (PSP). Для статистической оценки данных применялись критерий Фишера и дисперсионный анализ ANOVA.

Результаты. Все препараты способствовали снижению частоты экзацербации психотических расстройств, при этом только при применении рисперидона и галоперидола положительные изменения антипсихотической активности были статистически значимы (p < 0,01). Все препараты способствовали снижению выраженности негативных расстройств. На фоне приема рисперидона отмечено статистически значимое уменьшение нарушений, ассоциированных с уплощением и ригидностью аффекта и вниманием (p ≤ 0,05). Галоперидол вызывал уменьшение уплощения и ригидности аффекта, нарушений внимания и речи и апато-абулического синдрома (p ≤ 0,05). Все препараты статистически значимо понижали риск нанесения НААД (p ≤ 0,05), а также способствовали повышению уровня социального функционирования больных, причем у пациентов, принимавших галоперидол, статистически значимые изменения данного показателя проявлялись в более ранние сроки. К концу исследования на фоне приема каждого из заявленных в исследовании препаратов отмечены статистически значимые положительные изменения изучаемых показателей (p ≤ 0,05).

Заключение. Препаратом первого ряда у больных параноидной шизофренией с дефицитарными личностными изменениями и НААД, находящихся на принудительном лечении, является галоперидол. Альтернативным методом терапии данной группы пациентов может быть назначение рисперидона.

Цель. Обоснование эффективности реализации дифференцированных программ медико-социальной реабилитации добровольно госпитализированных больных параноидной шизофренией для снижения количества госпитализаций.

Дизайн: сравнительное проспективное исследование.

Материалы и методы. В исследование вошли 100 больных параноидной шизофренией, длительность ретроградного и антероградного наблюдения — 3 года. На основе проведенного клинического исследования клинико-социальных детерминант выделены три группы больных в зависимости от выявленных мотивов самостоятельного обращения за психиатрической помощью: группа параноидных мотивов (ПМ), ассоциированных с бредовым поведением (35%); группа небредовых психопатологических мотивов (НПМ), ассоциированных с другими психическими расстройствами, не связанными с бредовой симптоматикой (38%); группа непсихопатологических мотивов (НМ), не ассоциированных с психопатологической симптоматикой (27%). Далее на основе оценки соответствия клинических показателей по шкале Positive and Negative Syndrome Scale (PANSS) уровню социальной адаптации по шкале Personal and Social Performance Scale (PSP) выделены группы пациентов, исходя из клинической картины заболевания, когнитивных, негативных и позитивных симптомов, а также адаптационного потенциала, уровня социального функционирования и показателей качества жизни: компенсированная группа (компенсация в клиническом и социальном аспектах — 15%); декомпенсированная группа (декомпенсация в клиническом и социальном аспектах — 53%); адаптированная группа (выраженные клинические расстройства с удовлетворительной социальной компенсацией — 20%); конфликтная группа (слабо выраженные клинические проявления (расстройства непсихотического регистра) и выраженная социальная декомпенсация — 12%).

Результаты. На основе оценки соответствия клинических показателей уровню социального функционирования для различных групп социальной адаптации больных разработаны дифференциальные программы, направленные на снижение числа госпитализаций, включающие в себя разного рода психосоциальные интервенции. Частота психотических приступов в группе ПМ существенно не изменилась при достаточно значимом снижении количества самостоятельных обращений за психиатрической помощью — с 1,6 ± 0,2 до 1,4 ± 0,3 (t > 2, p > 0,95). В группе НПМ уменьшились и частота психотических приступов, и число самостоятельных обращений (в обоих случаях t > 2, p > 0,95). В группе НМ достичь статистически значимого снижения количества самостоятельных обращений за психиатрической помощью при наблюдаемом существенном уменьшении частоты психотических приступов (t > 2, p > 0,95) не удалось. Значительно уменьшилась длительность госпитализаций в группах НПМ и НМ (с 72 ± 9 до 67 ± 6 и с 38 ± 4 до 34 ± 6 койко-дней (t > 2, p > 0,95) соответственно) при одновременном возрастании количества дней амбулаторного лечения — с 53 ± 4 до 59 ± 9 и с 42 ± 8 до 48 ± 6 (t > 2, p > 0,95) соответственно. При этом длительность ремиссии увеличилась только в группе НПМ — с 0,62 ± 0,25 до 0,73 ± 0,19 года (t > 2, p > 0,95). Клинически степень выраженности аффективной (депрессивной) симптоматики по шкале Calgary Depression Scale for Schizophrenia снизилась в группах НПМ и НМ (с 10,2 ± 1,4 до 9,0 ± 1,6 балла и с 7,3 ± 0,8 до 6,6 ± 0,9 балла (t > 2, p > 0,95) соответственно), а выраженность психопатологических симптомов по шкале PANSS значимо уменьшилась лишь в группе НМ — с 91 ± 4 до 87 ± 6 баллов (t > 2, p > 0,95).

Заключение. В основном совершенствование клинико-социальной медицинской помощи пациентам с параноидной шизофренией заключаются в синергетическом взаимодополнении психиатрической помощи и социальной реабилитации, обязательном психотерапевтическом и психообразовательном сопровождении назначений лекарственных препаратов.

Цель. Выявление особенностей психоэмоционального состояния у медицинских сестер (МС) многопрофильной клиники, COVID-стационара и амбулаторно-поликлинического учреждения в период неблагоприятной эпидемиологической обстановки по коронавирусной инфекции.

Дизайн. Проспективное когортное исследование в параллельных группах.

Материалы и методы. В 2020–2021 гг. проведено исследование психоэмоционального состояния среднего медицинского персонала, работающего в медицинских учреждениях г. Самары. Все обследуемые были разделены на группы согласно их месту работы: в 1-ю группу вошли МС, работающие в COVID-стационарах (n = 39), 2-я группа представлена МС, которые трудились в многопрофильной клинике (n = 41), 3-я группа состояла из МС, выполняющих свои профессиональные обязанности в амбулаторно-поликлиническом учреждении (n = 39), в 4-ю группу (контрольную) вошли люди, не связанные с медициной, в основном экономических и технических специальностей (n = 160). Анализ психоэмоционального состояния проводился на основании результатов опросника Maslach Burnout, разработанного для оценки и выявления состояния и степени сформированности фаз эмоционального выгорания.

Результаты. Показатели эмоционального выгорания у МС, работающих в COVID-госпитале и в поликлинике, были значимо выше, чем в контрольной группе, а также в группе МС многопрофильной клиники. Крайне высокий уровень эмоционального выгорания наблюдался только у МС, работающих в «красной зоне», также у них чаще встречался высокий уровень эмоционального выгорания, чем в других группах. В условиях поликлиники у МС степень эмоционального выгорания также была значительно выше, чем в многопрофильном стационаре.

Заключение. Усиление стресса и наличие признаков профессионального выгорания в первую очередь отмечается при работе среднего медицинского персонала в COVID-стационаре, в несколько меньшей степени — у работающих в амбулаторно-поликлиническом учреждении, еще меньше им подвержены МС многопрофильной клиники. Полученные данные подтверждают целесообразность продолжения научных исследований психоэмоционального состояния среднего медицинского персонала в периоды неблагоприятной эпидемиологической обстановки для своевременного проведения профилактических мероприятий, направленных на сохранение здоровья данной категории медицинских работников.

Цель. Анализ распространенности и значимости речевых нарушений у больных после инсульта и изучение теоретических аспектов диагностики когнитивных расстройств у пациентов с постинсультными нарушениями речи.

Основные положения. Нами обработаны данные 1500 информационных источников по отечественным (Elibrary.ru, Rucml.ru) и зарубежным (PubMed, Medlineplus, The Cochrane Collaboration) информационным медицинским базам. Получены сведения о распространенности и значимости речевых нарушений в структуре постинсультного дефекта. Показано их влияние на социальную адаптацию, дезинтеграцию психики, эффективность проводимой нейрореабилитации как в отношении самой афазии, так и в отношении сопутствующих ей расстройств. Рассмотрены различные механизмы формирования афатических нарушений как одного из проявлений общей мозговой дисфункции. Обозначены проблемы, возникающие при проведении психодиагностических мероприятий у пациентов с нарушениями речи с помощью стандартных скрининговых методик.

Заключение. По результатам изучения диагностических возможностей существующих шкал для оценки когнитивных функций у пациентов с нарушениями речи предложены рекомендации для формирования нового универсального стандартизированного русскоязычного скринингового инструмента, охватывающего всю сферу когнитивного статуса, применимого также и у пациентов с нарушениями речи и позволяющего получить единую балльную оценку, соответствующую принятым параметрам построения индивидуального реабилитационного маршрута.

Цель обзора. Представить данные о нарушениях мимики и, косвенно, эмоций у пациентов с когнитивными нарушениями, полученные на основе методов оценки мимических функций, которые применяются в научных исследованиях и клинической практике.

Основные положения. Когнитивные нарушения часто встречаются у пациентов с неврологическими расстройствами. В диагностике неврологических заболеваний, в том числе проявляющихся когнитивным дефицитом, большое внимание уделяется выявлению нарушений мимических функций. В анализируемых работах установлена связь между развитием нейродегенеративного процесса в определенных структурах головного мозга и нарушением выражения эмоций посредством мимики.

Заключение. До сих пор недостаточно сведений, касающихся объективных характеристик нарушений мимики при когнитивном дефиците.

Необходимо создание единой клинической методики объективной оценки мимики и эмоций с целью выявления когнитивных нарушений.

Цель обзора. Обобщение данных научной литературы, посвященных ассоциации расстройств аутистического спектра (РАС) с дисфункцией желудочно-кишечного тракта и нарушением микробиоты кишечника.

Основные положения. РАС относятся к группе нарушений развития нервной системы, связанных с генетическими, эпигенетическими и средовыми факторами, и включают в себя гетерогенные по клинической картине и тяжести психопатологических симптомов состояния. При РАС часто наблюдаются различные симптомы нарушения функционирования желудочно-кишечного тракта, ассоциированные с изменением проницаемости кишечного барьера. Следствием является проникновение внешних агентов (пищевых антигенов, токсинов, бактериальных метаболитов) в кровь и инициирование или поддерживание воспалительного процесса, являющегося важнейшим патофизиологическим звеном РАС. Особое внимание уделено анализу механизмов нарушения проницаемости кишечного барьера. В комплексной терапии пациентов с РАС необходима разработка стратегий, направленных на снижение уровня воспаления.

Заключение. Пациенты с РАС помимо психо-неврологической симптоматики нередко презентуют соматические проблемы, которые, однако, могут быть не распознаны своевременно ввиду их неспецифичности и сложностей дифференцировки поведенческих реакций, ассоциированных с расстройством или являющихся реакцией на соматическое неблагополучие. При этом совокупность клинических проявлений опосредована единой системной дисрегуляцией иммунологических и метаболических реакций и по своей сути является различным отражением одного процесса, требующего многопрофильного лечения и использования различных подходов терапии. 

Цель. Анализ и систематизация результатов отечественных и зарубежных исследований лекарственно-индуцированного удлинения интервала QT и риска пароксизмальной пируэтной желудочковой тахикардии (Torsade de Pointes — TdP), ассоциированных с применением противодементных лекарственных средств (ПЛС), для обновления знаний практикующих неврологов о возможности прогнозирования и профилактики жизнеугрожающих кардиологических нежелательных реакций.

Основные положения. Деменция — синдром, сопровождающий различные нейродегенеративные заболевания, который вызывает у больного значительную дезадаптацию и инвалидизацию. Для замедления прогрессии деменции в неврологии применяются ПЛС, требующие длительного (пожизненного) приема, в связи с чем в клинической практике важен профиль безопасности ПЛС, в частности в отношении синдрома лекарственно-индуцированного удлинения интервала QT и развития TdP. Авторы провели поиск полнотекстовых отечественных и зарубежных публикаций (полнотекстовых версий оригинальных статей, клинических случаев, систематических обзоров, метаанализов, кокрейновских обзоров) на русском и английском языках, доступных в наукоемких библиографических базах данных (eLIBRARY, PubMed, Scopus, Springer, ClinicalKeys, OxfordPress, Google Scholar, MedCredit, DrugBank, PharmGKB), по ключевым словам и их комбинациям. Работа проведена, согласно требованиям к систематическому обзору PRISMA 2022. Глубина поиска составила 10 лет (2013–2023).

Заключение. Систематический обзор продемонстрировал вариабельное влияние ПЛС на процессы реполяризации и деполяризации миокарда желудочков: укорочение интервала QT, отсутствие эффекта, пограничное удлинение интервала QT, удлинение интервала QT. Донепезил имеет самый худший профиль кардиологической безопасности. Исследования галантамина дали противоречивые результаты. Наименьший риск удлинения интервала QT и развития TdP наблюдался при приеме ривастигмина и мемантина. Недостаточно данных о кардиобезопасности новой генерации ПЛС: адуканумаба, леканемаба и донанемаба.

Цель. Представить всесторонний современный анализ клинических, диагностических аспектов и терапевтических подходов при первом психотическом эпизоде. Научный обзор основан на релевантных публикациях, полученных путем избирательного поиска литературы в PubMed/MEDLINE, eLIBRARY.RU, РИНЦ, Google Scholar и других базах данных за последние 5 лет.

Основные положения. В последние десятилетия увеличилось количество научных исследований, демонстрирующих результативность ранней интервенции при первом психотическом эпизоде. Психоз связан с различными психическими нарушениями, включая расстройства шизофренического спектра (шизофрению, шизоаффективное, бредовое, шизофреноформное и кратковременное психотическое расстройства), биполярное расстройство, депрессию и манию с психотическими включениями. Распространенность неаффективных психотических расстройств в течение жизни составляет 1,94%, аффективных психотических расстройств — 0,59%. Первые проявления психоза часто приходятся на молодой возраст, что может привести к нарушениям в различных сферах жизни пациента, включая личную, семейную, профессиональную и общественную активность, а это, в свою очередь, создает дополнительную нагрузку на семью и общество. Раннее выявление и лечение психотических симптомов повышает эффективность терапии и улучшает прогноз заболевания. В то же время отсутствие своевременной медицинской помощи влияет на эффективность и длительность антипсихотическ ой терапии, может привести к увеличению риска повторных госпитализаций, снижению качества жизни пациента и в результате — к неблагоприятному исходу заболевания.

Заключение. Социальная значимость проблемы определяется тем, что, согласно данным Всемирной организации здравоохранения, острый психоз находится на третьем месте среди наиболее инвалидизирующих заболеваний, а основные психотические расстройства уменьшают среднюю продолжительность жизни на 10 лет. Одним из основных направлений современной медицины является превентивно-сберегающая реабилитация, направленная на предотвращение повторных госпитализаций и улучшение социальной адаптации пациентов. Изучение взаимодействия различных аспектов возникновения, протекания и исходов первого психотического эпизода позволяет оценить динамику, действующие программы психосоциальной реабилитации и лечения заболевания.